Александр Чайка. Свобода – это счастье
Любое дело имеет свои определенные особенности. Помнить об этом и стремиться к совершенству – таков удел немногих. Сам процесс доставляет им огромное удовольствие. Он просто затягивает, а, вслед за этим, поднимает на новые высоты совершенства и профессионализма. Другим этого вовсе не надо. Их удел изо дня в день выполнять свои монотонные обязанности в строго отведенных для этого рамках. День прошел, и Слава, Богу! Даже в этом мы все абсолютно разные.
Болховский звонарь Александр Чайка вот уже несколько десятилетий погружен в стихию колокольного звона. Теперь он не просто обычный церковный послушник, а скорее, музыкант. Как он сам говорит, «желание сочинять музыку возникло именно после того, как он освоил искусство импровизации. И теперь он создал уже несколько десятков колокольных симфоний и записал несколько звуковых альбомов.
Идеи для своих композиций он черпает из самых неожиданных источников. «Например, если послушать Ференца Листа, — говорит он, — то услышите там колокольный бой. Я очень многие вещи скопировал у него. Это по энергетике очень близко к колокольному звону.»
На сайте, где Чайка публикует свои колокольные творения, он так сообщает о последнем записанном треке: «Осенью 2021 года я активно практиковал колокольный живой концерт. Тогда сложилась благоприятная ситуация для записи. В такие моменты важно угадать день. Колокольный трек был записан в один дубль напролёт, и лишь в некоторых частях присутствует импровизационная составляющая. Внимательный слушатель сможет это определить, но лично для меня важнее атмосфера трека и его гипнотическое воздействие на воображение. В этот раз мне хотелось продемонстрировать не только чистый звук колоколов, но и добавить синтетический контрапункт, который в моём звуковом спектакле играет роль акустических ведений.»
Звуковая палитра и эмоциональная насыщенность, которая представлена в записях на этом сайте, очень разнообразна. Тут каждый волен чувствовать и понимать все по-своему. Чайка даже не стремится что-то детально разжевывать. Это его открытый посыл в окружающий мир, записанный с помощью современных технологий, выставленный на всеобщее обозрение. Кто-то услышит, заинтересуется и, может, что-то для себя откроет новое. Это уже само по себе хорошо.
Из воспоминаний болховского звонаря Александра Чайки: «Когда появлялась возможность, я уезжал в какие-то монастыри. Ты всю ночь спишь в полной тишине, потом рано на рассвете встаешь, идешь на поляну, медитируешь на восход солнца. Потом из этой тишины поднимаешься на колокольню, и первые пульсации, первые тембры неизвестного инструмента интригуют и захватывают. Ты начинаешь творить и через пятнадцать минут обретаешь какое-то просветленное состояние от пронизывающих вибраций. Появляется ощущение некоего оздоровления. Это свойство колокольного звона, которое трудно описать, но нельзя отрицать.» Считает Александр Чайка — болховский звонарь. Который попробовал себя в бизнесе и религиозной деятельности, занимался миссионерством, просветительством и творчеством. Надо заметить, везде проявил себя довольно успешно. Вот сейчас пишет книгу. Зреют и другие планы.
Отправляясь в Болхов, я посмотрел публикации о нем. С этим «багажом» отправился на встречу. Мы провели вместе почти целый день. А у меня все не складывался целостный портрет этого человека. Я никак не мог понять: кто он, чего хочет, к чему стремится? До этого мои коллеги заставали его на определенном этапе его исканий. И им все было ясно. А у меня по полочкам почему-то не укладывалось.
Возвращался я из Болхова почти в подавленном состоянии. Чувствовал, что не раскрыл образ моего современника. Видимо, в нем так всего много. И непонятно, как это все сочетается. Да и сам Александр не стремился мне помочь. Не в этом состояла его задача. Он погружен в свои планы, захвачен новыми идеями. Делает то, что ему интересно в данный момент. Не пытается кому-то чего-то доказать.
И вот что важно. Отношение к нему самых разных людей, которые его окружают, очень доброжелательное. Все проявляют к нему особые светлые чувства. При встрече с ним, у большинства на лице сразу же появляется улыбка и восхищение. Как будто перед ними явилось что-то редкое и необычное.
И вот что хочу еще добавить в заключение.
Колокольный звон – это один из элементов православного богослужения. Издавна такой звон называли «Гласом Божьим». Он призывает верующих на службу в храм, выражает торжество Церкви и ее богослужению, а еще возвещает о беде, скорбит об ушедших в мир иной.
В музыкальной сфере колокол относят к ударным инструментам с самозвучащим телом. Высота звука колокола может меняться в процессе его звучания. А два одинаковых по размеру и весу колокола могут иметь разные оттенки тембров. Потому так не похожи у нас перезвоны разных колоколен.
Западноевропейские звоны опираются на мелодическую и гармоническую основу. А в основе православного звона лежит темп и ритм. Благозвучность его определяется слаженным сочетанием тембровой окраски каждого отдельного колокола. Такому звону присуща яркая импровизация, которая зависит от исполнительской техники звонаря.
Порядок колокольного звона регламентируется книгой православного устава «Типикон». Каких-либо строгих указаний в отношении способов извлечения звука с помощью колокола этот документ не содержит, он определяет только канонические рамки.
Православный колокольный звон может передавать спокойствие и радость, выражать торжество и глубокую скорбь, сообщать о беде и бить набат. Православная традиция колокольного звона оказала сильное влияние на русскую культуру. Она отражена в выдающихся произведениях отечественных писателей, музыкантов и художников.
Русский композитор Сергей Рахманинов так описал свои детские впечатления: «Одно из самых дорогих для меня воспоминаний детства связано с четырьмя нотами, вызванивавшимися большими колоколами Новгородского Софийского собора, которые я часто слышал, когда бабушка брала меня в город по праздничным дням. Звонари были артистами. Четыре ноты складывались во вновь повторяющуюся тему, четыре серебряные плачущие ноты, окружённые непрестанно меняющимся аккомпанементом. У меня с ними всегда ассоциировалась мысль о слезах. Несколько лет спустя я сочинил сюиту для двух фортепиано в четырёх частях. Для третьей части, которой предпослано стихотворение Тютчева «Слёзы», я тотчас нашёл идеальную тему — мне вновь запел колокол Новгородского собора.
Слёзы людские, о слёзы людские,
Льётесь вы ранней и поздней порой…
Льётесь безвестные, льётесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, -
Льётесь, как льются струи дождевые
В осень глухую, порою ночной.Тютчев, осень 1849 года.